- Что за шум? - лениво спросил Бродяжник, чуть приподняв сдвинутую к носу шляпу. Хозяин салуна нехотя оторвался от полирования стакана грязным полотенцем, полюбовался на результат и сказал неуверенно:

- Да говорят, Мистер, четверых коротышек линчевать собираются...

- Коротышек? - Бродяжник убрал со стола ноги и тяжело поднялся. - Что ж, глянем на твоих коротышек...

Он кинул хозяину серебряную монету и, пинком распахнув двери, вышел из "Хромой Лошади".

Толпа горожан уже тянулась к площади перед судом. Бродяжник постоял с минуту на узкой веранде, перекатывая на губах обрубок сигары, потом вскочил на привязянного у ступеней коня и медленно поехал по течению сквозь толпу.

На площади уже стояли виселицы, вовсю шла мелкая торговля. Четырех невысокликов с петлями на шее поставили на эшафот и теперь из толпы в них летели обидные слова и огрызки яблок. Брыль-сити - город маленький и почти лишенный развлечений. Бродяжник подъехал к помосту и огляделся. Шериф с подручными стоял на ступеньках здания суда, переговариваясь с нескольким оборванцами из Кхандского кварталла. Огрызок яблока чиркнул Бродяжника по плечу. Толпа притихла...

Он поднял глаза на коротышек.

- Фродо? - спросил он у ближнего. Тот нервно мотнул головой в сторону другого.

- Ты? - переспросил Бродяжник.

- Что? - ответил тот.

- Фродо Бездонная Сумка?

- Ну. - дерзко сказал коротыш.

- Окей... - он повернулся к толпе. - За что вешаете?

- Колдовство! - пискнул кто-то.

Шериф начал протискиваться к помосту.

- И шарлатанство! - выкрикнул женский голос откуда-то сзади.

- И они у меня на корову посмотрели. - робко сказал сухой старичок в очках.

- И что? - вскинул брови Бродяжник.

- Ну-у... - старичок смешался и исчез в толпе.

Бродяжник из-под щляпы оглядел площадь и выплюнул сигару:

- Вообщем так, повешенья не будет!

Толпа зашумела.

- Это как же!? - раздался рядом голос шерифа Теда. - С какой это стати?

Бродяжник без слов вывернул воротник плаща, показав серебряную рейнджерскую звезду.

- Э-э.. - шериф покосился на смутившихся вдруг подручных - Это у вас там на Севере ты власть, а здесь я главный!

Кольт прыгнул рейнджеру в руку и с шерифа и его подручных слетели шляпы.

- Так кто здесь главный? - переспросил он.

Толпа уже рассасывалась. Где-то вдали завыла флейта: то ли "Полет Кондора", то ли тема из "Хороший, Плохой, Злой"

***

- Вот так, дорогие мои, - гном сверкнул золотом улыбки и потащил к себе мятые бумажки выигрыша.

- Э-э, нет! - тяжелая рукоять пистолета придавила деньги. Хозяин пистолета ухмыльнулся и, поправив котелок, предложил - Я думаю, что ты ведь позволишь нам отыграться? А парни? - громила обернулся к своим дружкам. Те соглассно закивали.

- Да вы знаете, - промямлил гном - Поздно уже и мне идти надо...

Он поднялся было, но огромная лапа громилы крепко схватила его за пиджак.

- Сиди! - рявкнул тот и потянул гнома к стулу. Треснула материя и из пиджака, вдруг, полетели на пол тузы и джокеры.

- Шул-ер... - выдохнул тролль.

- Да я! - он поднял пистолет.

Грохнули выстрелы и три тролля застыли на полу каменными глыбами.

- Ай-яй-яй... - гном вздрогнул и пристально вгляделся в едкие клубы порохового дыма.

- Гимли, старик, и не стыдно? Опять за старое... - из дыма показалась высокая фигура в темном плаще.

- Э-э, Бродяжник... - проблеял гном - Спасибо...

- Отплатишь. - прервал его рейнджер - Долг может отдашь... - Гимли кисло улыбнулся. - А пока собирайся. Дело есть...

***

Наконец последний пинок швырнул его на дорогу. Он рухнул в канаву падалью и затих. Соскучившиеся Орки вернулись в салун к недопитым стаканам. Грязные чешуелицые, подумал он, кутаясь в рваный колониальный мундир. Я им еще.... Великие предки помогут мне... Они были великими воинами... И я тоже великий воин! Да! Мой отец был Вождем!.. Он даже выкрикнул последнюю фразу. И замолк тут же. Кто-то к нему шел. Он увидел приближающиеся к его лицу сапоги и сжался. Опять бить будут!

Но вместо свиста карающего сапога он услышал, вдруг, самый лучший в мире звук: сухое "Чвок!" открываемой бутылки. Откуда-то сверху, из тех мест, наверное, где Великие Предки охотятся в Небесных Лесах брызнула ему в рот живительная влага...

- Тебя зовут Леголасом? - спросили сапоги и живящая струя иссякла.

Он перевернулся и увидел где-то высоко лицо человека под шляпой.

- Дай еще. - прошептал он.

Человек глянул на бутылку виски в его руке и сказал.

- Дам. И еще дам... Только в Долину Приюта проведи.

Леголас содрогнулся.

- Но ведь Вождь...

- Вырвет тебе сердце? Может быть... Но я убью тебя совершенно точно.

Эльф глянул в черную глубину дула, перевел взгляд на бутылку и вздохнул.

***

Бродяжник пожевал сигару.

- Сколько это будет в переводе на наши? - спросил он, не сводя глаз с колдуна.

Гимли нервно назвал сумму. Кто-то из хоббитов присвистнул.

- Окей - сказал Бродяжник. - Мы беремся.

Серый Плащ кивнул и, обратившись к Великому Вождю, сказал что-то на своем языке. Элронд вскинул морщинистое лицо и оглядел собравшихся. В вигваме было мертвенно тихо.

- Хау! - важно произнес Вождь и тот час за вигвамом - радостный и страшный - раздался боевой клич Эльфов.

***

- Великие Предки... - прошептал Леголас, роняя томогавк. А Серый Плащ уже вставал на мост навстречу огненно-рыжему громиле с пулеметом Гатлинга в руках.

- Тебе не пройти! - кричал колдун.

Бродяжник пожевал сигару и передвинул перекладинку на заднем прицеле.

- Это точно... - прошептал он, припадая к прикладу.

***

Утром он проснулся рано, оделся, стараясь не разбудить девушку, и спустился вниз. Серебряновласый хозяин плеснул ему виски. Все уже были готовы двигаться, только Леголас еще спал нетрезвым сном да гном нежно прощался со своей красоткой.

- Вот тебе моя прядь на память.. - горячо шептала та.

Бродяжник повернулся к стойке.

- Хозяин, - спросил он - А нет ли у тебя лодки? Мы хотим спуститься по реке до порогов...

***

Они нашли Боромира на поляне. Серый конфедерацкий мундир был залит кровью. Солдат лежал, по-прежнему сжимая револьвер руке. В другой было изодранное полковое знамя. Рядом лежал пробитый пулями горн. Они спешились и Бродяжник накрыл раненного своим плащем.

- Я.. - прохрипел Боромир. - Они...

- Ушли, я знаю... - мягко сказал рейнджер.

- На вот. - и он сунул в рот умирающего солдата огызок сигары.

Тот благодарно закашлялся. Бродяжник обернулся к остальным.

- Похоже коротышей взяли Орки... Но след еще теплый и мы можем их догнать.

- А может на Север, в Минас-сити? - предложил Гимли.

Но Бродяжник уже не слушал его. Солдат у его ног вздрогнул, вдруг, и затих. Сигара выпала из приоткрытого рта; незрячие глаза уставились в высь, где безразличный ко всему парил кондор. (Или это опять играл проклятый Мариконе?)

***

- Так вот на что ты променял законы и силу Предков! - гневно вскричал колдун.

- А сам? - донеслось сверху. - И не хочу я с тобой говорить. Кто ты? Не вождь и не колдун настоящий! А я - Великий Колдун. Мои волосы - белее облаков! Предки любят меня! Духи мне послушны!

Леголас поежился и даже Эдорасский шериф выглядел не слишком уютно. Черт его знает, колдуна этого.

- Я, - продолжал Саруман - Этим фортом владею по праву и никто не может сюда так вот входить. У меня и бумага есть. "Пока текут реки, пока светят звезды..." - седая голова шамана показалась из-за укрытия - Можете посмотреть - И он помахал бумагой.

Серый Плащ скрипнул зубами и, внезапно, замер услышав щелчок взводимого пистолета.

- Тщщ! - прошептали у него за спиной голосом Бродяжника. - Продолжай говорить... Отвлекай его. Дай мне время для прицельного....

***

Армии сходились под Минас-сити. Грохотали пушки и жуткий визг шрапнели наводил ужас на защитников города. Сквозь улицы тянулись толпы беженцев. С грохотом заколачивались окна. А за городом в сырых траншеях солдаты ждали приказа. Ведь здесь в прериях Пеллинора решался исход войны между Западом и Востоком. Но наших героев здесь не было. Их бой был в другом месте...

Медленно-медленно их повозка ехала по опустевшей улице Барад-Дура. Бродяжник мягко поддергивал вожжи, не спуская глаз с зияющих по сторонам темных окон. Вечный огрызок сигары плевался серым дымом. Черный лицевой платок мелькнул на крыше! Бродяжник рванул кольт и назгул с криком скатился по навесу над верандой и рухнул во что-то громыхающее. Еще один вскрик... Рейнджер крутанулся пружиной, только для того, чтобы увидеть как из одного из окон выпадает орк с ножем в груди. Серый Плащ только усмехнулся.

Так они и ехали... Вновь мелькала тень и блестел ствол, но кольт Бродяжника был быстрее, а ножи колдуна летели без промаха и сеяли смерть. На маленькой площади у тюрьмы, среди оставленных телег и гниющего эшафота их ждала одинокая темная фигура. Рейнджер останавил телегу.

- Нет! - сказал он поднявшемуся было колдуну. - Этот - мой...

Он медленно, не теряя противника из вида, спрыгнул с повозки. Он пожевал сигару и сплюнул. В лучах заходящего солнца сверкала черная кожа плаща и рукояти пистолетов в кобурах врага. Пыльные вихри гуляли по пустой улице. То и дело хлопали ставни... Бродяжник отодвинул локтем полу дорожного плаща и, чуть касаясь ладонью отполированной рукояти, медленно пошел навстречу Саурону. Где-то далеко полетел кондор....

— Да… Пожалуй, мы поторопились загнать твоего Росинанта в ломбард… — дракон ещё раз перечитал в конце объявления сумму, обещанную победителю турнира, и надолго задумался.
Пока крылатый ящер что-то сосредоточенно про себя прикидывал, рыцарь принялся прутиком чертить в дорожной пыли нечто кобылообразное. При этом напарник дракона не забывал уныло бормотать: "Если б я имел коня — это был бы номер. Если б конь имел меня — я б наверно…"
Что было бы, если б непарнокопытное создание поимело рыцаря, мир так и не узнал. Потому что в эту минуту дракон внезапно фыркнул и с прищуром посмотрел на своего спутника. Рыцаря передёрнуло. По своему опыту он уже знал, что вслед за подобным взглядом, у дракона появлялись идеи повышенной непредсказуемости и авантюрности. Самое малое, что за них можно было огрести, это сожжение живьём. Во время посажения на кол…
— Что есть конь? — спросил дракон.
— Ну… Животное такое… — рыцарь судорожно попытался понять, в чём подвох. — …С четырьмя ногами и одним хвостом.
Дракон внимательно себя осмотрел:
— Сколько у меня ног?
— Четыре.
— А хвостов?
— Один.
— Вот! — дракон просиял.
— Нет-нет-нет… — рыцарь уже сообразил, к чему клонил напарник и поторопился внести ясность. — У коней ещё есть галоп, они едят овёс и умеют ржать.
Дракон с ухмылкой прошёлся перед рыцарем рысью, иноходью, карьером и наконец — галопом. С брезгливой миной сжевал придорожный куст. И заржал. Оглушающим басом…
Росший неподалёку могучий дуб рухнул в обморок.
— …И это — ваш КОНЬ?! — герольд у въезда на ристалище ошеломлённо разглядывал нечто гороподобное, по самые ноздри замотанное в разноцветную попону.
— А что? Разве, не видно? — откуда-то с вершины живой Джомолунгмы сварливо откликнулся рыцарь. — Четыре ноги, хвост… Умеет ржать, жрать овёс и скакать галопом. Если не верите — могу устроить тест-драйв.
— Да что вы, сэр, конечно верю… — герольд опасливо отодвинулся от курящихся дымом ноздрей мегалошадки. — …Типичный конь, ага. Ти-пич-ней-ший! Что я, коней, что ли, не видел?
И герольд дал стрекача…
Турнир закончился, к удивлению всех участвовавших сторон, очень быстро.
…Навьюченный грудой чужих доспехов, дракон в лучах заходящего солнца напоминал кибитку цыган-сборщиков металлолома. Поверх трофеев сонно раскачивался в такт шагам своего "скакуна" рыцарь. Время от времени, он вяло пытался отгонять призовым золотым кубком нахальных комаров.
— …"Какой из тебя конь? — Не поверят!" — дракон передразнил рыцаря и довольно хрюкнул. — Я всегда говорил — главное в деле убеждения, это умение вживаться в образ… Помноженное на массу тела и толщину шкуры!

(с) Андрей Союстов

"Теперь я твоя до скончания дней!"
И в ужасе лорд мой застыл перед ней,
И тут же нашел новый повод по-скотски напиться.

- А мой господин спозаранку меня растолкал,
Заставил ходить бодрым маршем вокруг барабана.
Решил он, что скоро начнется война,
А я не умею вообще ни хрена,
И после учений я долго залечивал раны.

- А мы с моим лордом намедни ходили в поход.
Назад прикатили трофейного пива две бочки.
Весь замок упился, а лорд хуже всех.
Прости ему, Боже, содеянный грех:
Он стены святого аббатства разнес в одиночку!

- Да что там аббатство! А мой вот неделю назад
В фамильных доспехах поехал в какие-то гости.
Явился под утро, в исподнем одет,
Коня и доспехов, естественно, нет,
И плел, что не помнит, собака, с кем резался в кости.

- Собрат по несчастью, я так понимаю тебя!
Известно нам, как и зачем напивается рыцарь.
Сейчас наши лорды завалятся спать,
Нельзя же позволить вину пропадать!
За наших господ мы сумеем на совесть напиться!

Тэм и Йовин "Диалог дам"

Святая Дева, защити и сохрани
В земле неверных душу паладина.
Идут года, идут за днями дни,
Когда вернется он из Палестины?
Святая Дева, защити и сохрани...

- Как истомилась по любви моя душа!
Как я устала ждать с войны героя!
Вчера - представь! - полночною порою
Меня являлся дьявол искушать!
- И ты впустила?
- Да господь с тобой!
Он сам вошел и до утра остался.

- Как ты могла поддаться Сатане?
Когда любимый где-то в Палестине...
Моя душа так быстро не остынет!
В том храм святой опорой будет мне.
- Опорой - храм? А в нем - святой отец?
Да, ты права - надежная поддержка.

Господь, быть может, я и согрешила,
Прости мне прегрешение мое.
Пусть искуситель посетит ее!
Уверена, неравны будут силы!
- Быть может, я не выдержу осады,
Но только после длительной борьбы!

- Пусть сдамся я, но разве в этом дело?
Пусть сатане я проиграю бой,
Душа моя, любимый мой, с тобой,
Я изменяю не душой, но телом.
- Какой слепец на ЭТО мог польститься?
Вы посмотрите: чем тут изменять?

- Мой друг-маркиз отнюдь так не считает,
Вчера меня БОГИНЕЙ он назвал!
- Любезная, он нагло вам наврал,
Ему лишь ваших денег не хватает.
- То злоба говорит в тебе и зависть,
Поскольку он ТОБОЮ пренебрег!

- Не вижу я для зависти причины,
Маркизова любовь мне не нужна,
А ты... а ты - неверная жена!
Когда супруг твой где-то в Палестите...
Вернувшись, он расстроится, конечно,
Ну ничего, утешу я его!

- А твой супруг не меньше огорчится,
Когда на шлеме вырастут рога,
Он быстренько ударится в бега,
Я расскажу ему, как излечиться
От раны сердца, и от ран вообще!
- В тебе, видать, пропал великий лекарь!

Святая Дева, защити и сохрани
В земле неверных душу палладина.
Идут года, идут за днями дни,
Когда вернется он из Палестины?
Святая Дева, защити и сохрани...
Аминь...

— Ээээ… Нет, партнёр, у нас нет баранов. Это просто такой распространённый словесный оборот…
— …Который придумал идиот. — выпалил в рифму рыцарь, прислушиваясь к голодному бурчанию собственного желудка. — Ладно, что там дальше?
— На чём я остановился? Ах, да. Наше общество основывается на традициях. — менторским тоном продолжил дракон. — И этими же традициями управляется. В силу этого члены подобного общества адекватно воспринимают других индивидов только в том случае, если у последних социальный статус соответствует определённой, закреплённой общественным мнением за тем или иным статусом, модели поведения. В противном случае по отношению к индивиду наступает реакция отторжения со всеми вытекающими из этого последствиями, КХЕ-КХЕ!.. — тут у ящера после длиннющей фразы кончился воздух и он закашлялся.
Лесная дорога впереди покрылась там и сям разбросанными пятнами выгоревших проплешин.
— Ну?.. — дракон ловко поймал паузу между парой своих огнемётных «кхе-кхе» и с надеждой спросил. — Теперь-то дошло?
На то, чтобы выйти из транса, куда его ввергло такое количество незнакомых слов, рыцарю потребовалось минуты три. Зато на то, чтобы в свою очередь ввергнуть в транс дракона, у рыцаря ушла всего секунда:
— Не-а, не дошло…
Дракон скрипнул зубами и теперь уже целенаправленным плевком превратил в факел одинокую ёлку. Досчитал про себя до десяти. После чего максимально упростил свою мысль:
— ПОКА ТЫ ВЕДЁШЬ СЕБЯ, НЕ ТАК, КАК ОБЫЧНО, ТЫ В ГЛАЗАХ ОКРУЖАЮЩИХ ВЫГЛЯДИШЬ НЕНОРМАЛЬНЫМ. ЧТО, В СВОЮ ОЧЕРЕДЬ, ПРИВОДИТ К НЕПРАВИЛЬНОЙ РЕАКЦИИ ПО ОТНОШЕНИЮ К ТЕБЕ!
— …?
— …!!!
— Ты это… — в голосе рыцаря прорезались просительные интонации. — Объясни нагляднее. Ну, как с задницей.
— Нагляднее?.. — дракон прищурился. — Хорошо, будет тебе нагляднее. — и ящер решительно зарысил в направлении ближайшего селения.
…Стоило им выбраться из-под прикрытия леса, как в деревне начался переполох. Панически вопя, крестьяне принялись вооружаться и возводить поперёк улицы баррикаду.
Не доходя до преграды полсотни шагов, дракон плюхнулся задом на землю, растянул пасть в улыбке и басом проворковал:
— Селяне, я пришёл к вам с миром.
Из-за баррикады вылетела стрела и, звякнув о чешуйчатую грудь дракона, отскочила в сторону.
— …Я жажду вести пасторальный образ жизни, млеть от звяканья коровьих колокольчиков и пить по утрам парное молоко!..
Вслед за первой, воздух вспорол уже целый десяток стрел. Впрочем, с тем же результатом…
— Из-за амбара тащат камнемёт. — деловито предупредил напарника рыцарь.
— …Я всегда мечтал быть простым хлеборобом! Когтями рыхлить поле под яровые, хвостом косить сено!..
Ливень стрел внезапно иссяк. В гробовой тишине над баррикадой показалась голова деревенского старосты. Она озабоченно осмотрела дракона, а потом поинтересовалась:
— Ты что, спятил?
— Почему это? — хмыкнул ящер.
— Потому что ты — дракон. — убеждённо отрезал староста. — …И только сошедший с ума дракон может хотеть всё то, что ты нам тут наплёл. Давай, ребята!..
Где-то за баррикадой громко хлопнула верёвка. Взвившийся в небо булыжник описал красивую параболу и рухнул дракону на лапу. Дракон взвыл и, прыгнув вперёд, одним ударом разнёс баррикаду вдребезги. Следом наступил черёд домов и сараев, которые мстительное пресмыкающееся педантично раскатало по брёвнышку…
…Деревенское население с визгом разбегалось кто куда. Залёгший в компостной яме староста мелко крестился и облегчённо бормотал: «Слава тебе, Господи, дракон-то — нормальный! А я уж было подумал — конец света настал, раз драконов на парное молоко потянуло…»
На горизонте весело плясали багровые отблески догорающей деревни.
— …Ну?! Теперь-то ты, партнёр, понял, что я имел в виду?! — прорычал ящер и, поморщившись, опустил распухшую лапу в реку.
— Ээээ… — рыцарь снял шлем и почесал затылок. — Пожалуй, что — да. По крайней мере, до меня дошло, почему, когда я голый на четвереньках прискакал к дому леди Гвиневры, меня, вместо того, чтобы пустить в её покои, облили помоями…

(с) Андрей Союстов

— с вызовом поинтересовался рыцарь.
— Потому что без страха и упрёка можно жить хоть до самой старости. А вот без мозгов — только до первой стычки.
— А что потом?
— Похороны.
— Смерть на поле боя — славная смерть!..
— …Для врагов? — да.
Рыцарь обидчиво поджал губы, потом отвернулся.
Дракон лукаво прищурился и ободряюще потрепал товарища когтём по плюмажу шлема:
— Поверь, партнёр, куда славнее загнуться от старости в окружении собственных детей. Ностальгически вспоминая имена недругов, которых успел пропустить вперёд себя за кладбищенскую ограду…
Следующую минуту напарники провели в напряжённом молчании. Ящер — потому что тоскливо прислушивался к бурчанию своего голодного желудка. Рыцарь — потому что пытался раз за разом повторить про себя многословную реплику дракона. И понять её
смысл.
Первым не выдержал ящер:
— Ещё немного и я вцеплюсь в собственный хвост — так есть хочется. Ну-ка, где эта длинная штука, которую мы нашли в старой шахте и которую ты так и не смог продать этим идиотам?..
— Это не идиоты, это крестоносцы! — возмутился рыцарь, в негодовании чуть не прищемив себе забралом нос.
— Идти на войну без единого командования, предварительной рекогносцировки местности, надлежащих запасов провизии и снаряжения, имея в качестве плана кампании лишь фразу «так хочет бог», это идиотизм.
— Я сам всегда так воевал!..
— Воевал или побеждал? — дракон прищурился.
— Ну… Меня разбили… Немножко…
— Вдребезги. — педантично уточнил ящер. — после чего нашему зерцалу рыцарства пришлось вести трогательную и полную романтики жизнь бездомного нищеброда.
— Ничего подобного. Я стал странствующим рыцарем. Это почётно!..
— Это бездарно… — парировал ящер. — …И — убыточно. При той же степени риска быть обычным грабителем куда как выгоднее.
— Но моя честь не позволяет!.. — традиционно возопил рыцарь.
— …Быть вменяемым. — традиционно срезал напарника дракон.
Рыцарь традиционно обиделся и заткнулся. Секунд на пять. Потом в представителе благородного сословия взыграло любопытство:
— Что ты намерен делать?
— Да уж вестимо не как ты — поститься. Если мы не раздобудем деньги — я сдохну с голоду. Поэтому сейчас я пойду в город, чтобы…
— Чтобы?
— …Чтобы продемонстрировать тебе чудеса маркетинга в этой средневековой дыре.
.— Чудеса чего?
— Ээээ… Впаривания нужным людям ненужных вещей!
На главной городской площади воняло так, что дракон невольно сунул морду под крыло. И уже оттуда драматично воскликнул:
— Где? Где вы, благословенные времена древнеримских клоак?!..
— А что такое «клоака»? — с живейшим интересом спросил рыцарь, забуксовав в громадной луже помоев.
— Потом. — отмахнулся ящер. — Сейчас у меня нет времени объяснять, а у тебя нет мозгов, чтобы понять.
— Это оскорбление? — рыцарь посреди помоев насупился.
— Нет. Это жестокая правда жизни, партнёр. — отрезал дракон. И щелчком хвоста катапультировал напарника на сухое место. — Да, ещё одно… Когда я тебе подмигну — крикни: «Двадцать и ни монетой меньше!»
— Зачем?
— Затем!..
— Почтенное воинство христово, перед которым дрожат горы, эээ… трясутся реки и разбегаются леса! Совершенно случайно у меня оказалась вещь, которой я просто не могу… Да что там «не могу» — не смею обладать! Вы и только вы имеете право на этот бесценный, подчёркиваю — бес-цен- ный предмет, который я, ничтожный, с великим счастьем отдам в ваши эээ… осенённые святым крестом руки…
Не заметить большущую чешуйчато- крылатую ящерицу, громовым рыком что-то возвещающую посреди площади, было просто невозможно. Возникшая было паника ввиду мирного поведения ящера довольно быстро улеглась, и из ближайшего переулка показался настороженно ощетинившийся копьями отряд крестоносного воинства. Воины крадучись приблизились к дракону на предельную дальность его огненного плевка, после чего самый смелый из крестоносцев гаркнул:
— Эй, ты кто?
— И ты ещё утверждал, что они — не идиоты. — сварливо буркнул ящер спрятавшемуся за ним рыцарю и повернулся к воинам: — По-моему, это очевидно. Я — дракон!
Самый смелый из крестоносцев отчётливо икнул:
— Вот чёрт!.. А я до последнего надеялся, что это у меня галлюцинация… После вчерашних трёх кувшинов авиньонского… Хорошо, чего тебе надо, сэр дракон?
— Это не мне надо, это вам надо. — ящер хотел было улыбнуться, но вовремя сообразил, что вид его клыков может отпугнуть потенциальных клиентов. — Это вам надо непременно приобрести вот эту железную штуковину. Иначе не видать вам Святой Земли как своих ушей.
— Зачем мне рассматривать собственные уши? — удивился крестоносец.
— Это была метафора… — снизошёл дракон. О чём тут же и пожалел, заметив на помятом лице своего собеседника следы тягостных раздумий. — Ладно, проехали…Короче, сэр как-тебя-там, тебе надо в Иерусалим?..
— Угу.
— Живым?
— Ну… в общем… да.
— Отлично. Вот без этого, — дракон продемонстрировал без чего, — тебе не обойтись!
При виде торчащего из лапы дракона предмета у многих отвисли челюсти…
— А что это? — донеслось, наконец, из рядов воинов.
— Всё. Они попались! — хихикнул ящер рыцарю и довольно потёр лапы. — Как «что это»? Вы не знаете?..
— Палка. — предположил крестоносец.
Дракон тут же ожог его презрительным взглядом и передразнил:
— «Палка»!.. И это говорит человек, который решил положить свою жизнь на алтарь служения человечеству. Позор какой. Де- ре-вен-щина! Какая же это палка, когда каждый видит, что это… что это… ээээ… копьё!
— На рожна мне ещё одно копьё, если у меня уже есть одно? — снова удивился самый смелый крестоносец.
— Это не обычное копьё. — дракон подбоченился. — Это, чтоб вы знали, то самое копьё, которым когда-то на Голгофе римлянин Лонгин пронзил бок распятого Иисуса.
— ОООООО!!!..
— Да-да. Посмотрите на рыжие, похожие на ржавчину, пятна на тёмной металлической поверхности этой антикварной святыни. Это кровь! Кровь сына божия, так что копьё сие обладает совершенно немыслимой кинетической энергией… — увидев, как челюсти его собеседников на этот раз отвисли почти до мостовой, дракон спохватился и поправился: — Ну, в смысле сносит что угодно. Кроме того, им можно ковырять в дуплах деревьев, мерить всякую всячину. Копьё приносит удачу, лечит подагру и при этом — о чудо! — не ломается. Просто образец простоты и эффективности, кхе-кхе!!!.. — у ящера в лёгких кончился воздух, и он закашлялся, раскрасив небо над городом разноцветным огненным фейерверком.
Крестоносец нервно сглотнул:
— Докажи.
— Что? Что им можно ковыряться в дуплах? Да раз плюнуть — несите дупло…
— Что оно сносит что угодно.
— Как скажете… — дракон с интересом посмотрел на высящуюся невдалеке ратушу. Потом прицелился (рыцарю было видно, как на лапе ящера вздулся бицепс величиной с две бычьи головы) и с резким «кхааа!» запулил свой товар вверх.
С ратуши снесло крышу.
Целое и невредимое копьё ликующие воины через пять минут принесли обратно.
— Сколько?.. — хрипло спросил крестоносец, у которого внезапно пересохло горло.
— Этот поистине бесценный лот я готов уступить за какие-то жалкие десять золотых. — скромно потупясь произнёс дракон.
— Я соглас…
— Двадцать! Двадцать и ни монетой меньше! — рявкнул из-за дракона рыцарь, вовремя заметивший условный сигнал.
— Двадцать и моя лошадь! — крестоносец в сердцах схватился за меч.
— Двадцать пять! Тридцать! Тридцать три и моя кольчуга!.. — взорвалась воплями толпа зевак.
— Лот достанется самому щедрому! — перекрывая своим рыком всеобщий ор встрял дракон. — Господа, не скупитесь — вещь старинная, ценная, святости неописуемой и вообще!..
Город напарники покинули уже в темноте, еле волоча за собой телегу, битком набитую монетами, доспехами, золотой и серебряной посудой, а так же — долговыми расписками. В итоге крестоносцы приобрели-таки копьё, но в складчину…
— Хорошая эта штука, твой маркетинг. — признал рыцарь, вытирая пот со лба.
— А ты думал! — хмыкнул объевшийся дракон, — Против лома — нет приёма! Правда, пока один лом толпе идиотов впаришь — семь потов сойдёт...

(с)Андрей Союстов